Россия пытается внести разлад в довольно иллюзорное единство стран НАТО по вопросу о ЕвроПРО, заявил в интервью BFM.ru военный эксперт из Осло Павел Баев.
На саммите НАТО в Чикаго заявлено о достижении «промежуточной готовности» системы ПРО в Европе. Одновременно лидеры стран-членов Североатлантического альянса дали политические гарантии ненаправленности ЕроПРО против России и выразили сожаление в связи с неоднократными заявлениями российского руководства о возможных ответных мерах в отношении ПРО. Москва, со своей стороны, настаивает не на политических, а на юридических гарантиях.
В практическом плане «промежуточная готовность» предполагает, что в Средиземном море будут размещены американские военные корабли, вооруженные ракетами-перехватчиками, а в Турции начнет действовать радарная установка.
Как следовало ожидать, новости из Чикаго вызвали в Москве достаточно нервную реакцию, о которой можно судить по выступлению генерального секретаря ОДКБ Николая Бордюжи. Он назвал создание элементов ПРО «сломом существующего паритета» и «тенденцией негативного характера».
Категорические высказывания официальных лиц с обеих сторон контрастируют с более острожными оценками экспертов, многие из которых высказывают сомнения как в сугубо «антироссийском» характере ЕвроПРО, так и в эффективности создаваемой системы. Профессор Международного института исследований проблем мира в Осло Павел Баев считает, что обе стороны в этой коллизии преследуют исключительно политические цели, которые не имеют прямого отношения к реальным планам НАТО. Как заявил в интервью BFM.ru, с российской стороны проблема «сугубо раздута», что же касается НАТО, то речь идет о попытке предложить странам альянса некий новый объединяющий проект после того, как стало очевидно, что Афганистан подобным проектом служить не может.
«Сплошной туман и иллюзии»
—Агентство Reuters назвало «вехой» объявление НАТО в первый день саммита в Чикаго «промежуточной готовности» системы ПРО в Европе. В чем, на Ваш взгляд, состоит значение этого этапа? Можно ли считать, что путь к созданию ПРО в Европе уже прошел точку невозврата?
—Значение того, что развернуто, сильно преувеличено, никаким этапом это не является. И вопрос о том, будет ли в Европе хоть какая-то осмысленная, функционирующая, эффективная противоракетная оборона, останется открытым еще на длительную перспективу. Те технические возможности, которые существуют, имеют чисто символическое значение. Засечь ракеты, может быть, и можно имеющимися средствами, особенно ракеты, летящие с иранского направления, — радар в Турции в этом поможет, но перехватить реально — сугубо проблематичное предположение. На самом деле технически возможности имеющихся систем не обеспечивают даже 10-процентного перехвата, не говоря уже о том, что для многих европейцев Иран — угроза сугубо абстрактная. С какой радости Иран будет запускать ракеты, — притом те, которых у него нет, с ядерными боеголовками, которых тоже еще нет, — в направлении Европы? Ни угрозы, ни технических возможностей не существуют. Поэтому говорить о том, что у нас «этап», что заложен первый камень, что мы на правильном пути — это все попытки создать единство, представить какую-то программу, которая была бы важна для НАТО на новом этапе, сплотила бы союзников, осмысленность придала бы деятельности альянса, тогда как на самом деле в этом вопросе сплошной туман и иллюзии.
—Россия настаивает на юридических гарантиях того, что европейская система ПРО не будет направлена против России, НАТО отказывается предоставлять такие гарантии. В чем реальный смысл такого спора? Возможно, он является для российского руководства способом «сохранить лицо» в виду неизбежности создания системы? В таком случае, почему руководство НАТО отказывается дать подобные гарантии?
—Вопрос о юридических гарантиях ставится не перед НАТО, а перед США. НАТО юридически обязывающих документов принимать не может. Что касается США, то единственно возможный путь появления юридически обязывающих документов предполагает прохождение ратификации в сенате. Это не президентские указы, не личные обещания, и сенат никогда такого рода документов не одобрит.
Ратификация в сенате — вещь довольно сложная, они не могут ратифицировать Конвенцию ООН по морскому праву много лет, хотя большинство [сенаторов]с ней согласно. Этот спор — чистая казуистика. Потому что если в совершенно немыслимом варианте дело дойдет до ядерной конфронтации, то никакие юридические гарантии никому не нужны. А смысл этой всей коллизии — чисто политический, дипломатический конфликт. Нам это не нравится — мы хотим выразить свое отношение к этому.
Два мнения в одной голове
Россия считает, что эта затея вообще совершенно бесперспективная, и при этом отстаивает одновременно две противоположные точки зрения: о том, что наши стратегические силы способны преодолеть любую ПРО, и что мы развертываем собственную систему воздушно-космической обороны. То есть даем и симметричный, и асимметричный ответ одновременно, а дипломатия является прикрытием всех этих стратегических установок.
—Имеет ли Россия возможность реально противостоять планам размещения элементов ПРО в Европе, в том числе, элементов морского базирования, о которых идет речь на «промежуточном этапе»?
—Пока что эти планы имеют такие контуры, которым и противостоять особенно нечего. Радар в Турции ничем не угрожает России. И системы перехватчиков морского базирования, которые стоят на этих пресловутых эсминцах и крейсерах, развернутых в южно-европейских морях, тоже России никаким боком не угрожают, тут и отвечать не на что.
Что касается дальнейших перспектив — развертывания каких-то систем наземного базирования в Польше, — то можно разместить «Искандеры» с ядерными боеголовками в Калининградской области. Будет ли это ответом хоть на что-то, совершенно не понятно, потому что речь идет о ситуациях, о планировании сценариев, которые совершенно выходят за всякие рамки здравого смысла. Отвечать на это никакой необходимости нет, потому что те стратегические силы, которые у России имеются, ни в какой обозримой перспективе перехвачены быть не могут, — если не считать бомбардировщиков, которые у нас самая слабая составляющая нашей стратегической триады, с ними как-нибудь наши потенциальные противники, если можно так выразиться, разберутся. А с баллистическими ракетами, в какую сторону их не запускай, никакого сладу нет.
Стратегические силы, которые имеются и у Америки, и у России, способны уничтожить обе страны много раз, и вообще всю жизнь на планете. Эта ситуация длится уже достаточно давно, насколько она страшная судить трудно, потому что накоплен уже определенный опыт владения этим оружием, прошло несколько ядерных кризисов, когда уже пальцы тянулись ко всем этим кнопкам. После этого пришло некоторое осознание того, что смысл всех этих вооружений сугубо символический. Для этого смысла их так много не надо, их можно смело сокращать. Этим вооружениям никакие обезоруживающие удары не угрожают и угрожать не могут. То есть иметь их в каком-то смысле не вредно, но споры вокруг всей этой системы ПРО с российской стороны сугубо раздуты и преувеличены, а со стороны НАТО — это попытка выйти на какой-то объединяющий проект после Афганистана.
В Афганистане НАТО защищает Россию и ее союзников
Естественно, Афганистан таким проектом не является, он является очень болезненным поражением, последствия которого для союза еще не оценили до конца. В этой ситуации надо что-то такое придумать, что всех европейцев бы устроило. На самом деле всех это не устраивает, потому что угрозы, которую со стороны Ирана было бы возможно этим отражать, не существует. Угрозы со стороны России, которую многие в Европе ощущают, отразить этим невозможно. Платить за это особенно никто не хочет, технических средств тоже в ближайшей перспективе не предвидится. Весь этот объединительный момент, который они пытаются создать, — чистая иллюзия, это не Афганистан, который был действительно настоящей войной.
—В российских СМИ саммит НАТО в Чикаго воспринимается исключительно с позиций продвижения плана по ПРО, хотя главной темой в повестке дня является Афганистан, а также сложные отношения США с Пакистаном, не позволяющие наладить эффективное снабжение контингента НАТО в Афганистане.
—Европейская ПРО для нас важна гораздо больше. Но возможностей повлиять на развитие этой ситуации у нас нет. То, что Россия согласилась помочь НАТО с выводом войск, всей инфраструктуры этой интервенции из Афганистана, — это серьезный, конструктивный шаг в сотрудничестве с союзом, очень полезный шаг. В действительности, неоднократно критикуя то, как НАТО вела свою операцию в Афганистане, Россия всегда занимала очень конструктивную позицию, понимая, что НАТО, особенно США, делают там очень полезное дело.
Как ситуация там развернется дальше, прогнозировать невозможно. То, что они оттуда уходят, для России очень не полезно, но сделать с этим ничего нельзя. Мы уже с этим сталкивались: иметь в этом регионе огромный очаг нестабильности, который, скорее всего, приобретет новый размах после вывода войск, потому что рассчитывать на то, что Афганистан каким-нибудь чудесным образом стабилизируется, очень трудно. Россия слишком глубоко завязана на обеспечении безопасности Средней Азии и договорами, и наличием там своих войск, чтобы притвориться, что это от нас далеко и нас не касается. Особенно по этому поводу нервничает Казахстан — главный союзник России.
Повлиять на ситуацию мы никак не можем, готовиться к этому всерьез тоже невозможно. Отправить войска в Среднюю Азию? Войск этих нет. В то же время в вопросе противоракетной обороны можно что-то предпринять, нагнетая этот момент не только в пропагандистском плане, но и настаивая на том, что Россия решительно, категорически против этого проекта. Можно в достаточно иллюзорное единство альянса по этому вопросу вносить определенный разлад, показывать, что здесь выходить на договоренности невозможно. Если НАТО хочет строить конструктивные отношения с Россией, нужно этому вопросу уделять внимание. Это означает, что проекты, которые и так стоят на довольно шатких основаниях, могут быть отложены, а то и похоронены.
